Ангел с мечом - Страница 82

— Мы прорвемся, если сможем, — сказал Мондрагон. — Ты знаешь этот район?

— Лучше тебя.

Он посмотрел ей в глаза. Снаружи кто-то спускался по лестнице в коридор. И не один, а несколько, все в тяжелых сапогах.

— Хорошо, ты подашь сигнал.

Альтаир почувствовала свои боли, почувствовала каждый синяк, каждый удар, который получила. Она встала, и ноги тоже заболели, а колени болезненно задрожали.

Ты не сможешь бежать, Джонс.

Ты больше не сможешь бежать, Джонс.

— Это не я убежала из тюрьмы губернатора, — прошипела она. — Ты подашь сигнал.

— Кто тебе рассказал об этом? — Он встал и схватил ее за руки. — Кто тебе рассказал об этом?

— Но ведь так и было, там в Нев Хеттеке, правда?

— С кем ты говорила?

Шаги остановились у двери.

— Бореги… с Вегой Бореги, — прошипела она. — Он меня вышвырнул, когда я была там.

— О, Боже!

Загремел замок. От взгляда Мондрагона, который показывал, что его последняя надежда рухнула, у Альтаир упало сердце.

— Я сделала что-то неправильно, да?

В ее голосе прозвучало отчаяние. Она искала в его глазах хоть какую-то надежду.

Он только пристально смотрел на нее, как будто она выстрелила ему в сердце.

Дверь раскрылась. Альтаир посмотрела туда — в надежде увидеть оружия поменьше, чем она насчитала.

Четверо. Боже мой, да они изрубят нас на куски!

— Говорят, — сказал один из вошедших, человек в темном пуловере и забрызганной дождем, как у всех остальных, кожаной куртке, — что ты владеешь целой массой трюков, хеттекец. Из Меча Бога, да?

— У вас оружие, — сказал Мондрагон и поднял пустую руку.

— Говорят, — продолжал мужчина, — что ты, возможно, попытаешься бежать, в надежде, что мы тебя застрелим. Поэтому мы решили, что в таком случае просто отстрелим ноги ей. В тот самый миг, как только ты соберешься дать деру. Ты ценен для нас. А она нет. Подойди к стене и раздвинь ноги и руки.

— Понятно. — Мондрагон легко коснулся руки Альтаир, подошел к стене и принял позу, которую от него потребовали. Мужчина подошел к Альтаир и прицелился из револьвера в ее живот.

Сделать что-нибудь, чтобы дать ему шанс? О, проклятье!

Она оценила положение оружия и бросилась на него.

Череп взорвался от удара. Ее швырнуло спиной на пол, а мужчина оттащил совершенно не сопротивляющегося Мондрагона назад к стене. Мондрагон прислонился головой к дереву переборки и терпел, пока они связывали ему руки за спиной.

Проклятье!

Она уставилась на оружие и мужчину над ним.

Они все равно меня убьют. Я для них ничего не значу, не стою ни пенни. О, Мондрагон, они схватили тебя, а теперь сделают дырку там, где моя голова.

— Вставай, — сказал мужчина с револьвером. Ее ноги и руки механически задвигались; она поднялась только наполовину, когда мужчина схватил ее за пуловер и потащил к двери.

Другой схватил ее за руку и протащил через дверь.

Потом по коридору с электрическими лампами. Лестница вверх и наружу в серый утренний рассвет, в ветер и моросящий дождь.

Она оглянулась, прищурилась, так как плохо видела, и вздрогнула, так как в глаза ей бросились светлые волосы. Мондрагона держали между собой двое мужчин. Бледное лицо и светлые волосы выделялись неестественно белым в свете шторма, и лицо это было лицом чужака; она уже видела однажды такое в нижнем зале Галландри — беспросветно мрачное в свете ламп.

Лик Ангела с моста, лик разверзающегося Судного Дня — бледный и ужасный.

Нет. Нет. Он не Ангел. Меч Бога. У него нет специальной кармы, как и у меня. Он думает о возмездии, о том, чтобы остаться в живых; он еще не готов расправиться с ними, и они знают об этом и даже боятся его.

Мужчина потянул ее за локоть. Она прищурилась в тумане и медленно пошла туда, куда ее тащили, к борту корабля, к трапу и площадке, которая выводила на причал.

Альтаир шла, и рука ее постепенно немела, крепко сжимаемая мужчиной. Она посмотрела вверх, когда стали отчетливее видны здания и окрестности; перед ними был Таказава, преимущественно из дерева, с безумно высокими башнями. Но потом мужчина повернул ее к зданию на юге: злобно-мрачный коричневый камень, забаррикадированные окна, широко раскинутые крылья, террасы и опоры, все время добавляемые там, где землетрясения вырывали стены.

Николаев! Богатейший дом на Риммоне. Вот откуда этот белолицый! Один из них. Со связями как в Академии, так и в Синьори.

Альтаир бросила взгляд назад, на Мондрагона, но тут же снова потеряла его из виду, когда мужчина потянул ее вперед.

Вниз по пирсу, в сопровождении Мондрагона и его стражников. Через множество слоев растрескавшихся каменных ступеней, вбитых в основную породу Меровингена. Наконец, вверх, к какой-то двери, которую могло вырвать из петель только землетрясение — массивное дерево, окованное железом и латунью.

Ее открыли для них — кто-то следил за их приближением. Дверь стояла широко открытой и проглотила их, вырвала из моросящего дождя, ветра и холода. Альтаир снова оказалась в доме, таком же просторном и ухоженном, как Бореги. Повсюду стояла охрана, показывала, куда дальше идти. Вы, говорили эти приказы, идете в восточную комнату.

— Не хочу! — крикнула она, и «не» вернулось безумным повторением, как эхо с потолка. Альтаир дико посмотрела назад, на Мондрагона, и он подал ей глазами знак идти дальше. По залу с треском перекатывался гром. Снаружи шумел дождь, его захлестывало ветром на чистый пол, и мужчины снова закрыли дверь. Тот, что держал Альтаир за руку, снова потащил ее за собой.

— Иди ты к черту! — крикнула она.

— …к черту, — ответил зал. Гром загремел, как на Страшном Суде. Мужчина потащил Альтаир в какой-то боковой коридор.